Дополнительное образование по психологии

Быть может… В трудной жизненной ситуации можно обратиться за помощью к своим… далеким предкам, – утверждает психолог Николай Подхватилин.

Командир одного из элитных военных подразделений обратился к  Николаю Подхватилину с проблемой. Его подчиненные, которым порой приходилось убивать отъявленных бандитов, выходить один на один против наемных убийц, впоследствии испытывали… душевные муки. И обычная психотерапия мало помогала их восстановлению.

Наша память бездонна

Конечно, эта проблема в России – не новая. Вслух об «афганском синдроме» заговорили в эпоху Горбачева. Тогда в прессе появилось много публикаций о необходимости психологической реабилитации бывших «афганцев».

А вот психолог Николай Подхватилин – преподаватель кафедры клинической психологии Университета Российской Академии образования, сотрудник Государственной академии инноваций – взглянул на эту проблему под неожиданным углом зрения: справлялись с психологической тяжестью боя наши предки, древнерусские воины? Тогда-то и обнаружились закономерности, которые могут заинтересовать далеко не только военных.

… Все началось с того, что Подхватилин, изучая возможности личности, находящейся в состоянии самоуглубления, столкнулся с феноменом, который использовался … в древней Руси, а суть его – реальное ощущение человеком своей связи с предками.

По словам Подхватилина, это выглядело примерно так: воин выходил один против, скажем, сорока всадников и обращал их в бегство.

Для того, чтобы объяснить, как это возможно, надо немного рассказать о том, что такое вообще человеческое взаимодействие.

– Когда мы общаемся, более восьмидесяти процентов информации передается нами друг другу невербально, то есть без помощи слов – информация идет от подсознания к подсознанию. От интуиции одного человека к интуиции другого, – объясняет Подхватилин. – А на интуитивном уровне взаимодействия происходят очень интересные вещи. Например, еще до того, как всадники схлестнутся в бою, их подсознания определяют, кто сильнее, то есть еще до поединка сравниваются силы и решается его исход. Именно поэтому, говорят, «настоящий воин побеждает еще до начала сражения». Здесь истоки многочисленных былино том, как русские богатыри в одиночку побеждали целые армии. (Кстати, Василий Ключевский описывает, как Демьян Куденевич, живший в Переславле Русском в XII веке, «со слугой и пятью молодцами выезжал на целое войско и обращал его в бегство, а раз выехал один, даже одетый по-домашнему, без шлема и панциря.»)

– Все равно непонятно, как один человек мог обратить в бегство конницу.

– «Секрет» в том, что он… не один. Выезжая на поле битвы, он чувствовал рядом с собой навьев (так в древней Руси называли предков) и они – энергетически? – помогали ему. Понимаете, он вполне реально чувствовал их поддержку и ощущение этой силы, стоящей за ним, рядом с ним, вместе с ним, «считывали» нападающие – они подсознательно ощущали себя уже побежденными и просто бежали с поля боя. Это, может быть, даже психиатрический, а не психологический феномен.

Если воин постоянно живет в контакте со своим подсознанием и, более того, активирует те пласты генетической памяти, которая ему досталась от предков, то – пока непонятным для ученых образом – к нему переходят их силы.

– Николай Васильевич, а что значит «жить в контакте со своим подсознанием» и «активировать свою связь с предками»?

– Когда вы идете по улице, читая на ходу журнал и, казалось бы, ничего не замечая, ваше подсознание все равно происходящее вокруг фиксирует и «усваивает». Сами того не подозревая, мы владеем огромным количеством неосознанной, неосмысленной нами информации. И генетическая память хранит воспоминания о наших предках. Интересно, что эта информация несет некий энергетический потенциал. В некоторых случаях в своей медицинской практике я это использую. Есть методики, которые позволяют человеку уйти в себя, вернуться в свое детство, младенчество, перейти дату рождения и идти еще дальше, еще глубже. И перед ним всплывают лица людей, которых он никогда не видел – то, что называется «души предков». Они возникают в виде образов и, что самое интересное, вступают в контакт с человеком на уровне воображения, общаются с ним. Я бы сказал, что это почти шизофрения, но тем не менее, если человеку удается с этими образами «договориться» о том, чтобы они ему помогли, возвращаясь из состояния транса, он действительно реально чувствует их поддержку. (К слову, это используется в медицине, например, при лечении клептомании.)

– Речь идет о памяти и реальной поддержке, идущей от предков?

– В том-то и дело, что это не просто память, не просто воспоминания, но образы, которые наделены некой потенцией. Неким энергопотенциалом. Под потенцией я понимаю волю, которая может повлиять на человека сегодня – здесь и сейчас. От мистики я далек, современная же наука не может объяснить подобные явления, но то, что это работает, я убеждался неоднократно. Конечно же, большинство современных людей даже не подозревают о своих возможностях. В языческом же обществе на Руси контакт с такими образами прошлого был естествен. На современном языке это называется состоянием транса.

Уйти в себя и вернуться

– То есть «выйти на контакт» с образами прошлого можно, находясь в трансе? Но что такое транс?

– Транс – это медитация, полусон, дрема, глубокая задумчивость, состояние отрешенности…

– Если я в метро, задумавшись, проехала лишнюю остановку, значит я была в трансе?

– Да, это оно, вы были… в себе. Студент, который сидя на лекции представляет встречу с любимой девушкой, находится даже не в легком трансе, а в трансе уже средней глубины. Он – не здесь, не на лекции. Транс может быть спонтанным, когда вы просто отвлеклись от реальности и о чем-то думаете, а может быть и целенаправленным. Если человек в состоянии глубокой задумчивости специально ставит цель – «хочу увидеть предков и получить от них силу» – то он этого добивается. Есть, конечно, много тонкостей, но я говорю о самом принципе. И самое интересное здесь для меня как психотерапевта то, что при контакте с этими образами, нельзя общаться фамильярно. То есть, как ни странно, кроме воли, которой они обладают, у них есть еще некие условия, при которых они соглашаются помогать. Условия достаточно просты и очень сильно перекликаются с тем, что мы называем моральными традициями, хотя и постоянно их нарушаем.

– Уважительно к ним относиться?

– Не только к ним! Надо жить так, чтобы навьи от тебя не отказались. То есть существуют условия, при которых «канал» к предкам всегда будет открыт. И тогда их помощь приходит, а у человека словно крылья вырастают. Это удивительный феномен в сфере пробуждения генетической памяти. Казалось бы, память – голая информация, но у нее эмпирическим путем выявляются «претензии» и «амбиции», морально-этические требования. Прежде чем начать помогать тебе, эта «информация»(!) должна еще… подумать и решить, достоин ли ты ее помощи? Возникает естественный вопрос: а просто ли это «информация» или действительно «канал» с… душами наших предков? Но здесь я начинаю балансировать на такой грани…

– Николай Васильевич, надо обладать очень богатым воображением, чтобы поверить, что, самоуглубляясь, воин обращается к своим… предкам.

– Не надо понимать примитивно-буквально. Человек обращается к своему опыту. Но не просто к опыту, который приобрел вчера или пять лет назад, а к тому опыту, который дан ему от рождения, находится внутри него изначально. Чтобы его «слышать», надо размышлять, сосредотачиваться, созерцать… Профессиональные психотерапевты при помощи аутотренинга могут помочь активировать глубокие генетические связи, обратить человека вглубь самого себя, причем без навязывания какого-то мистического оттенка. То же самое происходит и в медитации – то есть в состоянии самосозерцания, самоуглубления.

«Биомеханика» на поле брани

– Но у воинов-то на Руси не было психотерапевтов. Как они «активировали» в себе эти самые «генетические связи», как они обращались к навья?

– С помощью ритуалов, специальных действий.

Занимаясь исследованиями в этом направлении, Подхватилин собрал своеобразное досье из самых разнообразных источников. Не могу удержаться от того, чтобы не процитировать кое-что, «раскопанное» Николаем Васильевичем. Так, тренер у-шу Лебедев более 20-ти лет назад предположил, что гопак – это шифр, некий код славянского у-шу, дошедший до нас Бог знает из каких времен в танце. Руководитель одного из народных танцевальных ансамблей Украины Мирослав Вантух неоднократно говорил, что этот танец – некие остатки системы физической и психологической подготовки наших предков-воинов. Аналог – лезгинка. Мало того, оказывается, известны случаи, когда мощное психологическое давление прошедшего боя, стоящей рядом смерти снималось у наших солдат в Великую Отечественную войну народными плясками.

– Каждая боевая система имеет свою философию, – продолжает Николай Подхватилин. – Среди моих знакомых есть ученики, в том числе и первые ученики, известнейшего мастера русского стиля рукопашного боя Кадочникова. В свое время он разработал систему подготовки разведчиков. Философия рукопашного боя, которую развивает Кадочников, – русская и восходит к языческим традициям, в том числе тем, о которых мы говорим. Психофизическая – я настаиваю на этом термине – система Кадочникова прокладывает духовную тропу к предкам, когда люди в момент боя сознательно ориентируются на их энергетическую поддержку.

Тренер у-шу Лебедев, сравнивая движения в у-шу и гопаке, нашел в них очень много общего. В основе определенных стилей у-шу лежит подражание крупным птицам – журавлю, аисту, орлу. Оказывается, и некоторые движения в гопаке так и называются «журавль», «ястреб», «голубец», а руки подчас символизируют крылья. То есть часть «биомеханики» птиц стала основой психофизической системы. "Тот, кто знаком с у-шу, знает, какое серьезное внимание уделяется в стилях «журавля» постановке руки-крыла, – пишет И.Лебедев. – Есть даже специальные методики, цель которых – «превратить руку в крыло», связать ее с «центром силы», находящимся в нижней части живота человека, добиться ощущения как бы непринужденного движения в плотной среде. Без выработки этих ощущений, без упругой поясницы, хорошей шарнирности в суставах не удастся станцевать настоящий гопак. Более того, чтобы сплясать древний славянский танец, надо уметь многое, что выходит за рамки китайского у-шу".

– Я неоднократно слышала, что сами по себе «специфические» движения некоторых восточных психофизических систем, мол, уже изменяют сознание. Если говорить применительно к теме нашей беседы, движения из рукопашного боя, они сами по себе как-то «путь к предкам» открывают?

– Китайцы утверждают что есть некий духовный «канал» (не знаю даже, чем и заменить это «скомпрометированное» мистиками слово), который уходит глубоко в прошлое и, собственно говоря, все «чудеса», которые они показывают, основаны на его использовании. Само по себе у-шу или рукопашный бой – всего лишь движения, которые этот «канал» обслуживают. Сами по себе они мало что значат, главное – традиция, то есть некий духовный заряд, импульс, который передается по «каналу». Без этого боевая система – всего лишь «кулачный бой». В интервью один из монахов Шаолиньского монастыря говорил приблизительно следующее: «В бой вступают те поколения бойцов, которые стоят за мной. Я монах в 32-ом поколении. Значит, тридцать одно поколение стоит за мной. Если я искренен по отношению к ним, они мне помогают, меня защищают. Если этого нет – бой проиграешь». То есть речь идет не о боевых приемах, не о крепких кулаках, а о поддержании вот этой связи со своими предками-воинами. Видите, суть одна – что в у-шу, что в русском рукопашном бое.

В ритме танца…

– На меня произвело впечатление то, что гопак – просто танец! – получается, чуть ли не «русское у-шу»…

– Исследования американских психологов привели к выводу: чтобы обновить свою жизнь (выйти из тупика, сделать что-то новое), нужно погрузиться в свое собственное подсознание и найти там ответы на свои вопросы. Обновлению помогают две вещи: во-первых, состояние транса, когда вы самоуглубляетесь; во-вторых, ритмические движения, то есть те же танцы.

Недавно в Москве проходила конференция по посттравматическому стрессовому расстройству, на которой выступали специалисты, работавшие с солдатами в Чечне. Оказывается, в некоторых подразделениях для поднятия боевого духа солдат военные психологи разработали ритуал, основу которого переняли у чеченцев. Солдаты становятся в круг и бегут в затылок друг другу, повторяя слова-заклинания о том, что они самые сильные, самые смелые. Это как раз то, о чем я говорю – ритмические движения плюс словесная инструкция, позволявшие солдатам после боя нормально себя чувствовать. Ведь души убиенных, как это ни парадоксально, все равно будут терроризировать тех, кто их убил. Да-да-да, можете так и написать. Вспомните известную древнюю историю про то, как египетский жрец, впоследствии получивший имя Моисей, две с лишним тысячи лет назад в гневе убил человека. Вспомните, что, по преданию, он потом делал. Тогда существовал обычай: если человек считал себя сильным духом и полагал, что убил кого-то несправедливо, то должен был исполнить определенный ритуал. Его поили полунаркотической полуснотворной травкой, клали в гроб (в склеп) и в состоянии транса он «летал». Его задача была – встретить убиенную душу и как-то с ней договориться.

– Попросить у нее прощения?

– О каком «прощении» могла идти речь в те жесточайшие – дохристианские – времена, когда не было никакой жалости, никакого прощения. Совершенно другое мировоззрение – «око за око», «зуб за зуб». Уже потом пришел Христос и сказал: "Возлюбите друг друга…" А до него не было прощения, потому и требовалась встреча с убиенным где-то «там» и договоренность с ним. Если это происходило, человек наутро просыпался, если не договаривался – нет. К чему я этот известный пример привел? Если ты воюешь не ради наживы и славы, а исключительно как воин, то проблем, когда каждую ночь снятся кошмары, не бывает.

– И Моисей «договаривался» с душой (?) охранника, чтобы она его не преследовала, потому что убил его несправедливо – в гневе, не в бою?

– А воин, как это ни странно звучит, убивает честно, потому что идет война. А война – это ситуация жизни и смерти, ситуация «победитель – побежденный», когда либо ты убьешь, либо тебя убьют. Представим фантастическую ситуацию – разговор двух душ. Что может «предъявить» воину душа убитого на поле брани? «Ты убил меня – значит ты был сильнее». Все справедливо, «разговор» окончен. Человека же, который грабит и убивает ради наживы, на Руси всегда называли вором. И в этом случае «душа» убитого – убитого несправедливо – будет мстить, как полагали в древности, преследовать, всякие козни строить, болячки на род насылать.

По пути воинов

– Коллеги как-то рассказывали мне о сотрудниках из Ростовской лаборатории, где занимаются опознанием трупов. Можете себе представить состояние людей, работающих там. Их начальник, полковник, говорит что, никакая психотерапия не помогает от всего этого освободиться. Единственное, что спасает, – как раз то, о чем мы с вами беседуем.

– Но мы говорили о пробуждении генетической памяти, про обращение к своему глубинному опыту в состоянии самоуглубления… При чем здесь полковник?

– Он ходит в церковь и за всех убиенных молится, чтобы они обрели покой. А что такое молитва? Состояние транса, в которое вы входите, молясь. И полковник медслужбы, не стесняясь, признается: «Это единственное, что мне помогает оставаться нормальным». То есть он все равно идет по пути воинов: идет в себя, чтобы находить там контакт и соблюдать некий закон.

– Трудно даже представить себе, какова нагрузка на психику медиков в той лаборатории…

– Человеческая плоть, тело несет энергетический отпечаток психики. Это позиция не экстрасенсов, а специалистов института нейрофизиологии. В психологии есть такой термин «контрперенос». Как он проявляется? Например, общение с психически больным пациентом не проходит бесследно для врача.

– То есть вы можете от него, грубо говоря, заразиться психической болезнью?

– Да, это и есть контрперенос. (Поэтому, кстати, всегда стоит проблема восстановления тех, кто работает с психикой других людей. И по закону о психиатрической службе я имею право в мой рабочий день общаться не более, чем с двумя больными.) Так вот «заразиться», как вы выразились, можно не только от живого человека, трупы тоже несут информацию. (Я уж не говорю о переживающих родственниках.) Человек (особенно находящийся в состоянии максимального напряжения духовных и физических сил) выплескивает эмоции не только словами, но и на каком-то био– физио– энергетическом уровне. И очень мощные отпечатки этих эмоций, отпечатки психики остаются на телах погибших. И офицер медслужбы, работая с ними, волей-неволей принимает многое на себя. На него переходит психика других людей, умерших и живых. А что мы понимаем под психикой – электромагнитную волну? Ну перешла она на офицера и что? А то, что в его голове она будет «расшифровываться» в виде чужих снов, воспоминаний, образов, кошмаров… И психотерапия не всегда помогает от этого освободиться.

– Николай Васильевич, полковник медслужбы для того, чтобы освободиться от ночных кошмаров, «идет по пути воинов», как вы сказали, – «идет в себя»… А что вы посоветовали командиру воинского подразделения, бойцы которого не могли восстановиться после «операций»?

– Прежде всего надо понять одну простую вещь: о «послевоенном синдроме» надо думать до боя, а не после него, когда…

– Когда воины превращаются в алкоголиков или наркоманов, становятся пациентами психиатрических больниц или «просто» неуравновешенными людьми?

– Этого вполне можно избежать. Вспомним о мироощущении славян, о понятии «состояние духа». Быть может, кому-то мои исторические экскурсы покажутся странными, поскольку у нас сейчас культ «Личности», культ «Я»… А на Руси воин чувствовал себя звеном в цепи поколений. До него люди жили, воевали и после него будут стараться что-то делать. А он как воин не должен дать прерваться этой цепочке. Он – просто… связь времен. Не «Я», а «звено» в цепи поколений. Не больше, но и не меньше. Тронь звено – пошатнутся соседние. Причем с обеих сторон. Говоря современным языком, это означает, что каждое звено имеет обратную связь и поэтому навьи – предки – могут посоветовать тебе что-то, помочь…

И в наш рациональный век отказ от этих духовных традиций в подготовке воинов, как это ни парадоксально звучит… нерационален. Конечно, и у психологов, и у психиатров есть методы снятия стресса уже после боя, но это совсем другая тема. И она не возникнет, если не только физически, но психофизически подготовить воина к бою, обеспечить его психологическую устойчивость.

– Если проводить параллель с тем монахом из Шаолиня, его надо научить психофизическим приемам, а не просто «мордобою»?

– А суть такой подготовки бойцов – использование психических ресурсов прошлых поколений, связь с опытом древних воинов. Речь идет о сознательном проникновении в генетическую память. Есть методы, которыми можно натренировать способность вызывать и удерживать во время боя связь с опытом предков, не теряя при этом сознательного контроля над ситуацией. Все то, о чем мы с вами беседуем, как раз и помогает воспользоваться силой предков, их психическими ресурсами. «Вытащить» из нашего подсознания их опыт помогают приемы самоуглубления (аутотренинг, медитация, самосозерцание…), песнопения, ритуальные движения. Они должны в какой-то мере отражать ключевые движения в бою, необходимое состояние психики. И, конечно, требуется то, что я назвал бы философско-нравственной позицией, разрешающей бой. Впрочем, об этом мы с вами уже говорили.

Что ж, наша беседа с Подхватилиным уже давно вышла за рамки обозначенной в начале темы. Оно и понятно: наши предки – не только воины, и их сила, их помощь и поддержка нужны нам не только «на поле брани»…

От сумы и от тюрьмы…

– …К сожалению, все это не только трудно для понимания, но и многим очень не нравится. Мне кажется, многие люди не допускают и мысли, что некоторые вещи могут происходить «вдруг», помимо человеческой воли, независимо от каких-то расчетов. Но у нас есть очень хорошая поговорка – «человек предполагает, а Бог располагает».

Люди не хотят признавать существование генетической памяти потому, что тогда надо признать и нечто более «опасное» для нас. Тогда надо признать то, что за все свои поступки когда-то придется отвечать. Что мало кому нравится…

– Не очень улавливаю логику…

– Вспомним Евангелие: «Свет пришел в мир, но люди возлюбили более тьму, нежели свет, потому что дела их были злы. Каждый, делающий злое, идет в темноту, чтобы не были явны дела его. А каждый, делающий добро, идет к свету, чтобы были явны дела его и чтобы показать, и похвалиться». Исходя из этого, если человек «переступает через людей», он старается про это забыть – ну, мол, сделал и сделал. Но тот, через кого он «переступил», все будет помнить.

– А память (психика) другого человека, получается, как бы это сказать… небезопасна? И придется отвечать?

– Задуматься придется. Когда человек вспомнит о том, что сделал, чужие эмоции, чужие ощущения будут всплывать в его душе… Поверьте мне как психологу, за все свои поступки мы расплачиваемся по полной программе.

– Но если действительно есть нечто вроде «канала» к предкам, то зачем его отрицать, вместо того, чтобы пользоваться им?

– Потому что на пути к опыту предков, как мы уже говорили, стоят наши собственные поступки. Чтобы открыть туда дверь, мы сначала должны пройти через осознание того, что мы творим в жизни, а мы не святые и думать об этом очень не хочется.

– Даже ради того, чтобы получить поддержку предков?

– Признаться самому себе в иных своих поступках настолько трудно, этот процесс настолько болезнен, что легче отказаться от силы предков – не слышать, «не понимать» то, о чем мы с вами говорим.

Помощь предков предполагает осознание всего того, что ты совершил в жизни, а значит – и признание, что за все свои поступки надо отвечать. Конечно, мы интуитивно чувствуем это, не случайно же говорим: «Как аукнется, так и откликнется». Мы понимаем это, но надеемся на «авось пронесет», «авось сойдет с рук», забудется. Не случайно бандиты, уголовники не признаются в своих «деяниях», а придумывают себе истории, в которые сами начинают верить, что все произошло, мол, случайно, по стечению обстоятельств… (Я бы назвал это стихийными психотехниками уголовного мира, иначе их совесть замучит насмерть.) Преступник делает все, чтобы не думать о содеянном, не углубляться в свое подсознание (это безумно болезненно), то есть к правде. И нам признать свою ответственность за все, что мы делаем, не менее трудно и болезненно.

– Получается, признать наши собственные… не очень благовидные поступки и свою ответственность за них – непосильная задача для нас? И мы готовы жертвовать чем угодно, даже помощью – помощью предков – лишь бы не делать этого?

Повторяю и настаиваю: люди не хотят получать дополнительную силу предков только потому, что не хотят, боятся, а то и просто не в силах задуматься над тем, что натворили со своей жизнью.

Мы беседовали с Николаем Васильевичем сразу после его поездки в одну из прибалтийских стран. Подхватилин обратил мое внимание на то, что там у русских в паспортах сейчас убирают отчество, оставляя – на европейский манер – только фамилию и имя. "Дело, конечно, не в документах, а в процессе мышления, – говорит Подхватилин. – Если наше мышление ориентировано на то, чтобы учитывать предков, то и наше поведение будет иным, мы не будем чувствовать какую-то вседозволенность что ли…" А ведь, если задуматься, не случайно же во всех документах мы носим имя отца и даже популярные российские фамилии «Иванов, Петров, Сидоров» – не что иное, как имена отцов, имена наших предков – сын Петра, Петров сын. Они, наши предки, всегда с нами. И путь к ним открыт. Нам бы еще помнить об этом…

Галина Калинина
Этот e-mail адрес защищен от спам-ботов, для его просмотра у Вас должен быть включен Javascript '; document.write( '' ); document.write( addy_text50614 ); document.write( '<\/a>' ); //--> Этот e-mail адрес защищен от спам-ботов, для его просмотра у Вас должен быть включен Javascript